Северин сам не мог поверить, что все закончилось. Он смотрел, как его верные лугару забрасывают яму камнями, и пытался понять: зачем?

Зачем Влад Корса с таким рвением старался разорить его фирму? Зачем шантажировал Анну этой глупой выдумкой о причастности Игоря к трагедии в Малгожате? Зачем ему все это понадобилось?

Он внимательно посмотрел на Миру, которая робко жалась к нему.

Неужели все это только ради обладания ею?

Но нет, Анджей сказал, первые поддельные накладные были полугодичной давности. Именно тогда Влад Корса появился из ниоткуда и предложил воспользоваться его услугами. Доверенное лицо солидной компании, у них не было причин ему не доверять, а сделка, которую он предлагал, казалась слишком выгодной для обеих сторон. Тогда они подписали документы втроем: Влад, Анджей и Сев. И сейчас Северин почему-то вспомнил тот день так ясно, будто он был вчера. А еще слова Влада, которые тот сказал, обращаясь к нему:

— Это же вы теперь новый альфа Гервазы?

— Да.

— Мне сказали, что прежний был убит.

— Слишком легкая смерть для такого подонка, — вместо Сева глухо ответил Анджей.

— О, это же были вы, Анджей Лауш, не так ли? — Влад обернулся к нему, и в его глазах что-то блеснуло, но тут же скрылось. — Знаете, я всегда говорю: справедливость восторжествует. Надо только помочь ей в этом. Набраться терпения и подождать…

«Набраться терпения и подождать…» — Северин несколько раз повторил про себя эту фразу, глядя на груду камней, растущую над могилой Корсы. Смутное подозрение заставило его крепче прижать к себе девушку. Но он тут же тряхнул головой, отгоняя воспоминания.

Сейчас нужно разобраться с насущной проблемой: отвести Миру домой, накормить, успокоить, организовать ей здоровый сон. А потом он займется проверкой своих подозрений.

ГЛАВА 32

Наконец, Северин подхватил Миру на руки, и понес прочь из леса, прижимая к себе и баюкая.

Много позже, когда она уже крепко спала в его постели, утомленная всем, что пришлось пережить, он оставил дом под присмотром Рома и Алекса, а сам тихо оделся и направился к одному из пунктов КПП, где держали Анну. Та уже пришла в себя и теперь нервничала в ожидании приговора. То, что альфа не убил ее сразу, в лесу, говорило только о том, что ему от нее что-то нужно. А значит, у нее есть шанс поторговаться за свою жизнь.

Когда он вошел, она сидела на стуле, со скованными за спиной руками, и разглядывала тапки, которые ей выдал один из охранников. Тело девушки прикрывал кособокий халат техперсонала. Почуяв альфу, Анна вздрогнула и вскинула голову, но так и не рискнула посмотреть ему в лицо. Ее взгляд застрял где-то на уровне его груди. Северин прислонился плечом к стене и медленно произнес:

— У тебя есть только одна попытка. Ты знаешь, я почувствую ложь еще до того, как ты решишь мне соврать. Так что, если хочешь жить, тебе лучше сказать мне правду.

Она несколько минут молчала, обдумывая его слова.

Значит, интуиция не обманула, он готов торговаться, и ставка в этих торгах — ее жизнь.

— Хорошо, — наконец, выдавила она, — я все расскажу. Но у меня есть одно условие…

Договорить она не успела. С взбешенным рыком он ухватил ее за волосы и заставил посмотреть на него.

— Не в твоем положении ставить мне условия! — процедил он, глядя в ее испуганные глаза. — Либо ты сейчас выкладываешь все, как на духу, либо я снимаю с тебя защиту стаи. И тогда любой лугару на твоем пути будет иметь право сделать с тобой что угодно. Обокрасть, изнасиловать, убить. Ты этого хочешь?

— Нет… нет, пожалуйста, — она всхлипнула, и из ее глаз заструились слезы. Ей стало по-настоящему страшно.

— Нужно было думать об этом раньше. Когда связалась с этим подонком. Когда действовала по его указке.

Она опустила голову так низко, что волосы закрыли ее лицо, пряча взгляд. Пышные, блестящие волосы, которые она еще недавно с такой тщательностью укладывала в изящные прически. Северин на мгновение ощутил укол жалости, но тут же задавил в себе это чувство.

Он альфа. Он не имеет права позволять чувствам брать верх над разумом. Эта женщина, какой бы беззащитной она не выглядела — преступница. Она предала не только его, она предала всю стаю. Всех подставила под удар.

Но между тем он решил дать ей шанс.

И сейчас она поняла, что выбора нет. Ей придется все рассказать. Иначе…

Все началось еще пять лет назад, когда альфой Гервазы был Ежи Бронич. А конкретно, в тот год, когда Милош Лауш вернулся, чтобы отомстить Малгожате и своему брату Анджею, занявшему его место.

Тогда в Гервазе оказалось достаточно тех, кто был недоволен политикой Бронича, но говорить вслух об этом не решался никто. Слишком уж жестоким был Ежи, слишком легко шел на преступления. И слишком часто заставлял свою стаю совершать вещи, которые в мире людей и лугару карались законом.

Многие тайно осуждали его, но ослушаться никто не смел. Потому что он был сильным альфой, способным одним ментальным приказом поставить непокорного лугару на колени. А если кто-то пытался сопротивляться, Ежи долго не церемонился. У него имелись действенные методы дрессировки: шантаж, угрозы и похищения.

Брат Анны был одним из тех, кто старался оставаться в стороне от дел Бронича. Но тот не оставил ему ни шанса. Однажды ночью подручные альфы вломились в дом Ершовых, Игоря избили, его жену и детей увели. Потом вошел сам Ежи. Поднял лежавшего на полу Игоря за волосы, пощелкал языком, оглядывая его разбитое лицо, и с издевкой произнес: «Если хочешь увидеть свою ненаглядную пару живой и здоровой, то лучше бы тебе не злить меня, парень. Думал остаться чистеньким, аки младенец? Нет, мы здесь все одним миром мазаны. Так что вставай, одевайся и топай. Милош и его парни уже ждут у Малгожаты.»

Милош уже тогда планировал устроить поджог, чтобы под прикрытием всеобщей паники похитить нужные ему документы. И у Бронича имелась веская причина помочь ему в этом. Но, конечно, сам Ежи не собирался участвовать в поджоге, предпочитая, чтобы его репутация оставалась незапятнанной, а потому послал в Малгожату своих людей. Глубокой ночью они облили горючей смесью стены домов, а потом подпалили. Буквально через десять минут Малгожата уже полыхала, как факел. Поднявшийся ветер разносил огонь с такой скоростью, что дома вспыхивали, как спички.

И Игорь все это видел. Стоял в стороне, бессильно опустив руки, и смотрел на пожар. Он не смог заставить себя принимать в этом участие. Но не смог и уйти: страх за жену и детей не давал ему сдвинуться с места. Треск пожарища, крики людей, волчий вой — все смешалось в его голове в одну безумную какофонию. А потом его словно прорвало.

Он был одним из тех, кто бросился в огонь, спасать невинные жизни. Одним из тех, кто потом выносил из сгоревших домов искореженные тела. Одним из тех, кто копал могилы. И все это время, все эти годы его преследовало чувство вины. И страх. Страх, что кто-то узнает, что он там был не случайно.