Мне нужно кое-что сделать…

Всего четыре слова, но ей казалось, что от них зависит вся ее жизнь.

В тот момент, когда Северин их произнес, она почувствовала, как буря в нем улеглась. Он принял решение. Вот только Мира не знала, какое. В ее ли пользу? Он не сказал. И от этого ей казалось, что мир вот-вот рухнет и погребет ее под собой.

Северин не мог не отметить, как опустились плечи Миры, когда она выходила из его кабинета вслед за Алексом. И в первый момент он хотел ее остановить, рассказать, объяснить…

Но не стал. Это только его решение, его боль. Ему самому придется закончить эту историю и поставить в ней жирную точку.

Оставшись один, он несколько минут молча смотрел в окно на ясное августовское небо. Потом достал телефон и набрал нужного абонента.

— Ром, у меня возникли дела. Если я не успею к началу охоты, то начнешь без меня.

Времени оставалось катастрофически мало для того, что он задумал. Точнее, для того, о чем он старался не думать. Просто сделать, не обременяя себя лишними размышлениями. И успеть присоединиться к стае до того, как его девочка начнет беспокоиться. Сегодня ее первый забег, первая охота, первый оборот на глазах у всей стаи. Что может быть важнее, чем видеть, как она изменяется, уступая древним инстинктам, как сознательно впускает в себя свою звериную сущность. Как становится быстрее, сильнее, выносливее. И он обязан быть рядом в этот момент. Иначе она его никогда не простит.

Закрыв кабинет, Северин сбежал по лестнице на первый этаж, вышел из здания и замер на верхней ступеньке крыльца, обводя взглядом стройные ряды домов. Мимо шли люди, торопившиеся успеть завершить свои дела до того, как пробьет назначенный час. Солнце потихоньку клонилось к западу, небо нахмурилось, обещая пролиться ночным дождем, а по зеленым улочкам Гервазы гулял ветер, гоняя первые опавшие листья.

Альфа Гервазы широким шагом направился к своему дому.

То, что он собирался сделать, казалось ему слишком личным, чтобы кому-то показывать. Слишком кощунственным, чтобы делиться этим с кем-то еще. Даже с Мирой. Именно поэтому он и отправил ее погулять. Он хотел сделать все в одиночестве. У него было достаточно времени, чтобы подумать, чтобы принять решение. Взвесить все «за» и «против». Обдумать последствия. Что ж, никто его не неволил, он сам все решил. Сам сделал выбор. Теперь предстояло довести все до конца.

Всего десять минут ходьбы отделяли его от дома. Десять минут, растянувшиеся на пять лет. Те самые пять лет, которые он провел в одиночестве, раз за разом возвращаясь в пустой и холодный дом, где его ждали равнодушные стены. Дом, который должен был стать любовным гнездышком, который строился с любовью для того, чтобы в нем слышался детский смех и топот маленьких ног, превратился в склеп. В кладбище разбитых надежд.

И вот теперь он шел туда с намерением расставить все точки над «i». Спокойный, решительный, неприступный. Как человек, принявший решение, от которого зависит вся его жизнь.

Он не колебался, когда открыл дверь и переступил порог. Остановился на секунду, чтобы вдохнуть аромат Мирославы, все еще витавший в прихожей. Его губы дрогнули в полуулыбке. Теперь, когда тонкие свежие нотки девушки наполняли воздух этого дома, ему показалось, будто здесь стало легче дышать. И куда-то пропал железный обруч, который целых пять лет сдавливал его грудь.

Идя по коридору, Северин заглянул в свою спальню. Здесь царил абсолютный порядок и чистота, как будто и не было этой безумной ночи. Кровать аккуратно заправлена, одежда сложена стопкой. Вот только теперь во всей этой аккуратности и чистоте чувствовалась маленькая ручка Миры. И здесь тоже все было пропитано ее запахом.

Всего один день — и дом, столько лет казавшийся мертвым остовом, начал оживать. Оставалось только похоронить всех призраков, которые за это время успели здесь расплодиться.

И именно этим он собирался заняться.

В спальне, которой не суждено было стать супружеской, Северин когда-то собственными руками сложил камин. Это была одна из его фантазий: зимняя ночь, жаркий огонь в камине, мягкий ковер и любимая женщина, задыхающаяся от страсти на этом ковре. Этой фантазии не суждено было сбыться. Сейчас он в первый раз разжег здесь огонь. И совсем для другого. Он знал, что огонь умеет хоронить секреты лучше земли и воды.

Северин собирал вещи Софии. Вещи, которые он хранил столько лет. На которые он молился, которым доверял все свои мысли, все свои чаяния и проблемы. Брал их в руки, вспоминал, когда, при каких обстоятельствах, где они были куплены, подарены или надеты в первый раз, а потом молча бросал их в огонь. Первым в камин полетело красное платье. Оно тут же вспыхнуло, словно само было радо исчезнуть в гудящем пламени. Следом за ним на угли отправилось белье и чулки. Потом клатч. Потом — все остальное.

С отрешенным лицом Северин методично уничтожал все, что связывало его с прежней жизнью. С Софией. Над крышей дома взвился столб серого дыма. Вместе с ним в небо улетали и призраки, которые столько лет не давали ему спать по ночам.

Когда все было закончено, Северин разворошил угли, дождался, пока они не погаснут, а потом аккуратно смел пепел в кучку. Вот и все. Точка поставлена. Одна страница закончена, вырвана из книги жизни и сожжена.

Пора начинать другую.

ГЛАВА 28

Забег был назначен на семь часов вечера. Но до этого момента оставалась еще куча времени, и Алекс решил не терять его даром, тем более, у него имелся кое-какой опыт по части того, как отвлечь женщину от грустных мыслей. Первым делом — поход в кафе, потом, экскурсия по местным магазинчикам, парикмахерская. Ну и новые знакомства не помешают.

— Кому ты звонишь? — занервничала Мира, увидев, как он достает телефон.

— Не бойся, тебе понравится, — он подмигнул ей и приложил трубку к уху. — Алло? Мариш, ты не занята? Отлично. Жду в кафе.

Незнакомые люди, мужчины и женщины, останавливались, отходили с дороги, пропуская высокого широкоплечего Алекса, рядом с которым шла маленькая хрупкая Мира, а потом провожали эту пару долгими взглядами. Мира краснела, ощущая эти взгляды и слыша перешептывания за спиной. Ей было неприятно видеть, как случайные прохожие втягивают ее запах, как интерес в их глазах сменяется изумлением. Но постепенно она перестала обращать на это внимание. Нравится им смотреть — пусть смотрят. Нравится нюхать ее — ради бога! Лишь бы руками не трогали.

Сидя за столиком в маленьком поселковом кафе, Мира чувствовала себя неуютно. В это время сюда набилось много народу, казалось, будто все эти люди нарочно собрались здесь, чтобы взглянуть на омегу. Ведь большинство из них видело ее первый раз в жизни, не считая того момента, когда альфа представил стае нового члена.

— Не обращай внимания, — успокоил ее Алекс. — Скоро все поймут, что ты уже связана, и интерес к тебе постепенно угаснет. Ты станешь такой же, как все.

— Да? — она недоверчиво хмыкнула. — И когда же это случится?